50 лет рукопожатию в космосе: как программа «Союз-Аполлон» подарила надежду человечеству

В этом году исполняется ровно 50 лет с момента первого международного космического полета по программе «Союз-Аполлон». Став первым международным космическим проектом такого масштаба, «Союз-Аполлон» также стал уникальным явлением периода Холодной войны, когда по обе стороны Атлантики тревожное ожидание большой войны сменилось надеждой на мирное сосуществование мировых держав. Отступил и страх перед соперничеством в космосе, была заложена техническая и правовая база для международного сотрудничества в этой важнейшей научной сфере.

Начало 1970-х годов отметилось в истории небольшим, но заметным потеплением в отношениях между СССР и США, между двумя лагерями Холодной войны. В 1969 году по большей части завершились приграничные бои на Корейском полуострове (их еще иногда называют «Вторая Корейская война»), в 1973 году в рамках Парижских договоренностей США обязались вскоре вывести войска из Вьетнама. В двусторонних отношениях также наметилось потепление. В мае 1972 года генсек ЦК КПСС Леонид Брежнев и президент США Ричард Никсон подписали в Москве договор ОСВ-1, ограничивавший ввод в эксплуатацию новых ядерных боеголовок и пусковых установок для них.

Область космических исследований также постепенно переставала быть источником крайнего напряжения. В 1967 году был заключен «Договор о космосе», декларировавший неразмещение оружия в космическом пространстве. В начале 1970-х годов экстренная линия прямой правительственной связи Москва-Вашингтон, созданная в 1962, после Карибского кризиса, стала еще и космической, обзаведясь спутниками-ретрансляторами. Обмен метеорологическими данными со спутников производился еще с 1964 года.

Вопрос организации совместного космического полета также оказался на повестке на рубеже 1960-х-70-х годов. В 1970 прошли первые обсуждения между группами американских и советских ученых. После подписания 24 мая 1972 года в Москве председателем Совмина СССР Алексеем Косыгиным и президентом США Ричардом Никсоном «Соглашения о сотрудничестве в исследовании и использовании космического пространства в мирных целях» началась уже активная фаза подготовки совместного пилотируемого полета. Изначально рассматривалась идея организовать полет по принципу «Корабль-станция», однако советские конструкторы оценили затраты и уровень технической сложности как чрезмерные. В итоге было принято решение о стыковке на орбите двух кораблей – советского «Союза» и американского «Аполлона». Миссия получила сокращенное наименование «ЭПАС» — «Экспериментальный полет «Аполлон»—«Союз»» (англ. «ASTP», Apollo-Soyuz Test Project).

К весне 1973 года уже были утверждены основные и дублирующие экипажи будущей миссии. С американской стороны в экипаж вошли Томас Стаффорд (командир, 4-й полет), Вэнс Бранд (пилот командного модуля, 1-й полет), Дональд Слейтон (пилот стыковочного модуля, 1-й полет). С советской стороны были утверждены Алексей Леонов (командир, 2-й полет) и Валерий Кубасов (бортинженер, 2-й полет).

И в том, и в другом экипаже были неординарные личности. Томас Стаффорд, например, участвовал в пилотируемом полете вокруг Луны в рамках экспедиции «Аполлон-10» в мае 1969 года — «генеральной репетиции» высадки на Луну. Дональд Слэйтон — также личность легендарная. Он входил в знаменитую «семерку» первых американских астронавтов проекта «Меркурий» и был единственным из них, кому из-за возникших проблем с сердцем не довелось совершить полет. Затем он перешел на руководящую должность и в частности отвечал за подбор экипажей для высадки на Луну.

С другой стороны, Алексей Архипович Леонов, командир советского экипажа, имел славу первого человека, еще в 1965 году вышедшего в открытый космос (и, что интересно, кандидатура Леонова была одной из первых на рассмотрении для советского пилотируемого полета к Луне). В свою очередь, Валерий Николаевич Кубасов успел в 1969 году принять участие в первом в истории совместном полете трех космических кораблей.

Обязательным условием для экипажей кораблей (как, кстати, и сегодня в рамках совместной программы полетов на МКС) было владением языком страны-партнера – соответственно русским или английским. Алексею Леонову и Валерию Кубасову пришлось экстренно осваивать английский с нуля, да еще и параллельно с полетной подготовкой. Леонов впоследствии вспоминал:

Американские астронавты также втянулись в процесс. Томас Стаффорд два года упорно учил русский язык и даже некоторое время жил в Москве, ходил по улицам и старался практиковаться. В итоге, как потом признавались космонавты, от тяжелого акцента не удалось избавиться никому. Алексей Леонов даже по-доброму шутил над Стаффордом уже на орбите:

(Стаффорд был родом из Уэттерфорда, Оклахома – прим.). «Oklahomsky language» (Оклахомский язык – англ.) стал своеобразным локальным мемом на все время совместного космического полета.

Системы кораблей изначально нуждались в отработке. В декабре 1974 года космонавты Филипченко и Рукавишников совершили полет на корабле «Союз-16», на котором тестировались агрегат стыковки и солнечные батареи будущего корабля совместной миссии.

15 июля 1975 года в 15:20 по Москве состоялся запуск с космодрома Байконур корабля «Союз-19» с Леоновым и Кубасовым на борту. Спустя 5,5 часов с космодрома на мысе Канаверал стартовал американский «Аполлон». В течение 15-16 июля корабли постепенно выходили на курс сближения. 17 июля между экипажами состоялся первый радиоконтакт. В 19:12 по московскому времени произошла стыковка, а через три часа произошло знаменитое «рукопожатие в космосе» – Алексей Леонов и Томас Стаффорд встретились в стыковочном модуле между кораблями.

Как потом рассказывал сам Алексей Леонов, в момент «космического рукопожатия» сцепка двух кораблей проходила над Германией, над Эльбой, где в конце апреля 1945 года произошла встреча наступающих навстречу друг другу американских и советских войск. Поначалу Леонов отправился навстречу американскому экипажу в «Аполлон». За ним последовал и Валерий Кубасов, а на следующий день уже Томас Стаффорд и Вэнс Брэнд перешли в «Союз» вместе с советскими коллегами.

На борту советского корабля Алексей Леонов в числе прочего предложил коллегам выпить за встречу, продемонстрировав американским астронавтам две тубы с этикетками «водка». Команда Стаффорда поначалу отказывалась, однако Леонов пустил в ход непробиваемый аргумент:

(Это русская традиция – англ.)

Как выяснилось в следующую минуту, вместо водки внутри туб оказался обычный советский космический борщ. Пока американцы пробовали суп из тубы, художник Леонов занялся привычным для него делом – стал делать наброски портретов зарубежных коллег прямо в невесомости. Впоследствии Леонов сделал несколько портретных набросков каждого из членов экипажа совместного полета.

В первый же день миссии был произведен обмен государственными символами. Алексей Леонов передал экипажу «Аполлона» вымпел с советским гербом и государственный флаг. Экипаж Стаффорда передал советским космонавтам флаг США и эмблему программы «Аполлон». На следующий день, 18 июля, с борта «Аполлона» на «Союз» был передан флаг Организации Объединенных наций. Также экипажи обменивались памятными значками и медалями, которые сейчас большей частью находятся в музеях.

При взгляде на состыкованные корабли «Союз» и «Аполлон» бросается в глаза разница в размерах и пропорциях. Советский «Союз» меньше в размерах и по массе (в районе 6,8 т.), однако два из трех его отсеков обитаемы – куполообразный спускаемый аппарат и бытовой отсек спереди. Американский же корабль довольно массивен, однако обитаемой частью является лишь конический спускаемый аппарат («командный модуль») в передней части. «Бочкообразный» корпус корабля, по сути, является большим приборно-агрегатным отсеком («сервисным модулем»). Объясняется это отчасти изначальными целями двух кораблей: «Аполлон» при массе около 25т представлял собой корабль для полета на Луну. Для околоземного полета большие топливные баки не были полностью заполнены, а также, естественно, отсутствовал лунный модуль.

Отличались и условия для экипажа: на американском корабле астронавты дышали практически чистым кислородом. Давление на его борту составляло 5 фунтов (или 0,35 бара, 35% от нормального земного давления) в то время, как на «Союзе» давление составляло 0,7 бара, в два раза больше. Сказалась инженерная специфика «Аполлона» – меньшее давление внутри позволяло сделать стенки корабля тоньше и таким образом облегчить и без того массивный корабль. Тем не менее, чистая кислородная среда означала большую пожароопасность и диктовала свою специфику адаптации к давлению внутри.

В этой связи советским космонавтам пришлось вместо обычных полетных костюмов облачиться в специальные полимерные из синтетического материала «Лола», синтезированного в Новосибирске специально для этой миссии – обычные советские полетные костюмы были бы пожароопасными в насыщенной кислородной среде внутри корабля «Аполлон».

Сам же корабль «Аполлон» специально для совместного полета «прирос» дополнительным отсеком – стыковочным модулем, фактически взявшим на себя функционал шлюзовой камеры. Для перехода из одного корабля в другой в этом модуле менялась атмосфера с обычной земной на разряженную кислородную и наоборот . На такой переход космонавту требовалось до 30 минут.

Помимо новаторской системы шлюзов, учитывающих разницу давлений, для программы «Союз-Аполлон» также был создан принципиально новый стыковочный агрегат. С того момента, как в 1969 году на орбите состыковались корабли «Союз-4» и «Союз-5», советские космические корабли и впоследствии станции использовали систему «штырь-конус». Она предполагала наличие стыковочного штыря у активного корабля, выполняющего стыковку, и конусовидного углубления у пассивного. В случае же со стыковкой «Союз-Аполлон» активным и пассивным корабли могли быть попеременно. В этом, несомненно, был и политический момент.

Результатом стало создание АПАС – андрогинно-периферийного агрегата стыковки, идентичного на каждом из кораблей. Агрегат состоял из трех замыкающих «лепестков», которые входили в зацепление и обеспечивали герметичность стыка. Во время миссии было осуществлено две стыковки кораблей, причем в первом случае активным был «Аполлон», а во втором «Союз-19».

В ходе совместного полета был поставлен ряд экспериментов в области химии и биологии. Так, в рамках эксперимента «зонообразующие грибки» изучались биологические ритмы бактерии актиномицеты (они же «лучистые грибки») в условиях невесомости.

Экипажи кораблей также обменялись семенами хвойных деревьев. Советские космонавты передали американским астронавтам семена сосны кедровой сибирской и лиственницы сибирской, а от американских астронавтов были получены семена ели сизой, собранные с плюсовых деревьев в лесном питомнике Райнлэндер (штат Висконсин, США). Впоследствии эти саженцы были пророщены в Главном ботаническом саду в Москве.

Финальным экспериментом за 46 часов и 36 минут полета двух состыкованных кораблей стала… Еще одна стыковка.

Когда экипажи попрощались друг с другом и вернулись на свои корабли, «Союз» и «Аполлон» снова разошлись на два витка – примерно на три часа. В ходе расстыковки корабли постепенно расходились друг от друга со скоростью 1м/с и снова сходились по оси корабль-корабль-Солнце на дистанции 20-150 метров. Таким образом осуществлялся первый в истории эксперимент с искусственным солнечным затмением. Корабль «Аполлон» закрывал собой солнце, а «Союз» в это время непрерывно вел фотосъемку самого корабля и солнечной короны вокруг него. Изучались различные оптические эффекты в солнечной короне при съемке в разных режимах. Всего было сделано 125 снимков с борта «Союза».

Вскоре корабли соединились снова. На сей раз активной стороной выступил «Союз». Повторная кратковременная стыковка прошла успешно – еще два витка корабли летали вместе, после чего разошлись уже окончательно.

После окончательной расстыковки Алексей Леонов сообщил по рации:

(«Миссия выполнена!» - англ.)

С «Аполлона» Стаффорд ответил ему по-русски:

21 июля 1975 года спускаемый аппарат советского корабля приземлился в 54 километрах северо-восточнее города Аркалык Туграйской области Казахстана. Экипаж «Аполлона» продолжал полет до 25 числа, завершая запланированную программу экспериментов.

Если экипаж Леонова вернулся на Землю успешно, то Стаффорд и его команда столкнулись с критической ситуацией – на «Аполлоне» случилась утечка топливного компонента азотного тетраоксида, крайне токсичного и опасного для всего живого. Проблемой, как и при трагедии корабля «Союз-11» четырьмя годами ранее, стал клапан, отвечающий за выравнивание давления при снижении корабля – именно из него и просочились пары. Вэнс Бранд даже потерял сознание примерно на минуту. Уже на Земле приводнившийся «Аполлон» ожидала команда медиков. Команда Стаффорда около недели проходила процедуры адаптации и восстановления – пары тетраоксида азота вызвали у всех трех астронавтов раздражение слизистой легких. К счастью, эффект был вполне обратим, и все трое быстро поправились.

Международное значение полета «Союз-Аполлон» сложно переоценить. Формально этот совместный проект положил конец «космической гонке». Впереди у США и СССР еще были драматические витки гонки вооружений в 1980-е годы, соперничество в создании многоразовых космических ракетопланов и не только. Однако было положено начало международному сотрудничеству в космосе. С 1978 года СССР начал организовывать совместные полеты с космонавтами из дружественных социалистических стран на свои космические станции. Чех Владимир Ремек стал представителем третьей нации в космосе после советских и американских граждан. Позднее и представители других стран побывали в космосе на советских (затем российских) и американских кораблях.

«Союз-Аполлон» показал, что ведущие научные и космические державы могут и умеют объединяться, чтобы достичь совместного результата. Это был очень своевременный вывод, потому что в 1970-х годах присутствие человека в космосе начало подходить к той точке усложнения и углубления, когда ресурсов только одной страны для дальнейших исследований могло оказаться недостаточно. Мысль о том, что полет к иным планетам должен стать именно совместным, международным, набирала популярность и оттеняла тревогу от ожидания ядерного конфликта. И, хотя к концепции Международной космической станции человечество пришло только в 1990-х годах уже в совсем другом мире, а совместный полет на Марс и Луну все еще остается скорее фантастическим сюжетом, ЭПАС подарил миру надежду на мирный космос для всех. В этом его основное символическое значение.